Том 1. Стихотворения, статьи, наброски 1834-1849 - Страница 4

Толпа — наш царь — и ест и пьет исправно
И, что в душе задумчивой живет,
Болезнию считает своенравной.
И права ты, толпа! Ты велика,
Ты широка — ты глубока, как море…
В твоих волнах всё тонет: и тоска
Нелепая, и истинное горе.
И ты сильна… И знает тебя бог —
И над тобой он носится тревожно…
Перед тобой я преклониться мог,
Но полюбить тебя — мне невозможно.
Я ни одной тебе не дам слезы…
Не от тебя я ожидаю счастья —
Но ты растешь, как море в час грозы,
Без моего ненужного участья.
Гордись, толпа! Ликуй, толпа моя!
Лишь для тебя так ярко блещет небо…
Но всё ж я рад, что независим я,
Что не служу тебе я ради хлеба…
И я молчу — о том, что я люблю…
Молчу о том, что страстно ненавижу —
Я похвалой толпы не удивлю,
Насмешками толпы я не обижу…
А толковать — мечтать с самим собой,
Беседовать с прекрасными друзьями…
С такой смешной — ребяческой мечтой
Расстался я, как с детскими слезами…
А потому… мне жить не суждено…
И я тяну с усмешкой торопливой
Холодной злости — злости молчаливой
Хоть горькое, но пьяное вино.

Цветок

Тебе случалось — в роще темной,
В траве весенней, молодой
Найти цветок простой и скромный?
(Ты был один — в стране чужой.)

Он ждал тебя — в траве росистой
Он одиноко расцветал…
И для тебя свой запах чистый,
Свой первый запах сберегал.

И ты срываешь стебель зыбкий.
В петлицу бережной рукой
Вдеваешь, с медленной улыбкой,
Цветок, погубленный тобой.

И вот, идешь дорогой пыльной;
Кругом — всё поле сожжено,
Струится с неба жар обильный,
А твой цветок завял давно.

Он вырастал в тени спокойной,
Питался утренним дождем
И был заеден пылью знойной,
Спален полуденным лучом.

Так что ж? напрасно сожаленье!
Знать, он был создан для того,
Чтобы побыть одно мгновенье
В соседстве сердца твоего.

Последняя сцена первой части «Фауста» Гёте

Тюрьма

Фауст

(с связкой ключей и лампадой перед небольшой железной дверью)

Я чувствую тревожное волненье…
Всей скорбию земной душа моя полна;
Вот здесь она — в тюрьме… И что же? Заблужденье
Простосердечное — вот вся ее вина.
Ты мешкаешь? Ты медлишь к ней идти?
Иль увидать ее боишься ты?
Решайся же… ей смерть грозит… Скорей!

(Он схватывается за замо́к. В тюрьме раздается песенка,)

Фауст (отпирая)

Она не чувствует, что близок милый к ней,
И слышит шум соломы, звук цепей.

(Он входит.)

Маргарита (прячась на постели)

Они пришли… Смерть! смерть! О боже мой!

Фауст (тихо)

Тс! тише! Я пришел тебя спасти.

Маргарита (валяясь у ног его)

О, если ты не зверь, так сжалься надо мной!

Фауст

Тс! Криком сторожей разбудишь ты!

(Он берется за ее цепи.)

Маргарита (на коленях)

Кто дал тебе право, палач, приходить
Так рано за мною?
О, сжалься! дай мне сегодня пожить —
Возьми меня завтра поутру… с зарею…

(Она встает.)

Я так еще молода, молода —
И вот уже я умереть должна…
Была, говорят, не совсем я дурна —
Меня ты сгубила, моя красота!
Был близок друг… но теперь он далек —
Цветы все завяли… разорван венок.
Не трогай меня! Не берись за меня!
О, сжалься! чем я тебя оскорбила?
Неужто тебя я напрасно молила?
Я в первый раз в жизни вижу тебя.

Фауст

Снесу ли я эти муки?

Маргарита

Смотри — тебе вся отдаюся я в руки…
Позволь мне ребенка сперва покормить:
Мы целую ночь с ним не спали;
Я всё его грела… Они его взяли,
Они хотели меня огорчить —
И что же? Теперь говорят на меня,
Что будто его убила я.
Не быть мне веселой! Не ведать мне радостной доли!
И вот — они песни поют про меня… Не грешно ли!
Старинная сказка так кончается —
Но разве ко мне она применяется?

Фауст (бросаясь к ее ногам)

Твой друг у ног твоих; твой друг тебя спасет…
Он из тюрьмы тебя с собой возьмет.

Маргарита (бросаясь, тоже на колени)

О! станем молиться святым с тобой!
Под этим сводом, под этой плитой
Весь ад кипит…
Лукавый гремит
И злится и роет —
И воет…

Фауст (громко)

Гретхен! Гретхен!

Маргарита (прислушиваясь)

Это был его голос…

(Она вскакивает; цепи с нее спадают.)

Где он? Где он? Его слышала я…
Свободна я! Кто удержит меня?
В объятья его побегу я —
На грудь его упаду я!
Он сказал: «Гретхен!», в дверях он стоял…
Вдруг среди воя и адского плеска,
Злобного хохота, грозного треска
Любящий голос его прозвучал.

Фауст

Я здесь!