Том 1. Стихотворения, статьи, наброски 1834-1849 - Страница 86

К оглавлению

Стено

(оперся на стол)

Кто ты?

Молчание.

. О, именем того,
Кто власть имеет над тобою, — всем,
Что тебя выше, заклинаю я
Тебя — кто ты?

Молчание.

Моим познанием…
Моим мученьем заклинаю я
Тебя — кто ты?

Голос

Твой демон.

Стено

Ты… мой демон,
И эта кровь…

Г<олос>

Твоя.

Стено

Моя!

Г<олос>

Я взял
Чистейшую кровь твоей груди.

Стено

(шепотом)

Страданье!

Г<олос>

(пение)

В тебе я видел дивный ум,
Кипящий силой, полный дум.
И я сказал: ему не быть великим.
Моим губительным дыханьем
Я его душу оскверню.
Он будет мой, иль я его… С тобой
Мне труден был упорный бой,
Но я исполнил предсказанье…
Я твой владыка!

Стено

Ты… владыка Стено!
И это ты мне говоришь! Проклятье!
Я ведаю — есть тайна, пред которой
Ты бледный раб!
Но в мире силы нет, перед которой
Я бы колена преклонил. И даже,
Когда в моей груди раздавят сердце,
Которое страдает так, — я буду Стено.
Исчезни!

Всё исчезает.

О, мне дурно! Он исчез.
Но знаю я, что здесь он. Не хочу
Минуты я унизиться до скорби;
Но тяжело мне вечно быть под ним.
Мучение! и этак жить! нет, лучше,
О, лучше умереть! мне слишком тяжко!

(После минуты молчания.)

Но, Стено… ты подумай… что избрать —
Ничтожество или страдание?

Явление третие

Утро, То же место, как в явлении 2-м действия 1-го.

Стено

(один)

Мне всё он отравил. Да — всё. И это небо,
Так ясное и светлое, меня
Не радует. Всё, что еще могло
В моей груди убитой скорбь и горе
Утишить мгновение, — теперь
Мне кажется покрытым чем-то мрачным.
Я чувствую, что надо мною он,
На меня веет холодом. Да — правда,
Судьба ожесточилась на меня
И не дает минуты мне покоя.
Пускай! Пока паду — стоять я буду,
Но если я паду — не встану я.
.
Одна дорога мне осталась. Да!
Я не один, преследуемый роком,
Но люди есть, которые тогда
Всё доброе в своей груди задавят
И станут ниже человека. Правда,
Тогда они несчастья не узнают,
Но оттого, что слишком станут низки
Они — чтоб быть предметом гнева
Судьбы. И мне ли, мне, который
Так долго с ней боролся, избежать
Ударов моего врага — упав,
Как подлый раб, к ее ногам. Мне стыдно,
Что я мгновенье это думать мог.
.
Но нет! Когда я полные тоскою
На небо очи подымаю — мне
Всё еще веет чем-то дивным, светлым
От синего его шатра. Я знаю,
Мне говорит мой ум, что за могилой
Нет ничего, что всё, что я желал,
Что всё, что я мечтал, — обман и сон.
Но что-то есть во мне, какой-то
Неслышный голос — он мне говорит,
Что моя родина не здесь. Скажи,
Скажи мне, небо, о, зачем так светло,
Там высоко стоишь ты над землей.
В мою истерзанную грудь желание
Врывается к тебе, к тебе лететь,
И я горю, и что же? Бренной цепью
К земле прикован я — и нету сил
Ее порвать могучею рукою…
Как я смешон с моим умом!

(Вх<одит> Джулиа, не замечая Стено.)

Джулиа

Давно
Уж встало солнце, а Джакоппо нет.
Тоска лежит на сердце. Боже, боже!
Что со мной будет, если он, который
Меня так горячо любил… о, если
Его уж нет — мне не снести той мысли,
Что его убийца — боже — Стено!

(Стено не примечает Джулии и стоит в раздумье.)

Мне что-то говорит: бежи! Но сердце
Невольно говорит: постой… Меня
Не видит он… И… я теперь могу
Упиться его дивной красотою.
Я не могла… тогда… глядеть на Стено…
Всегда встречала его очи я. Он чуден!
Бездумье гордое в его очах лежит,
Но на челе его страдание… Да — в нем,
В нем страждет сердце…

Минута молчания.

Где ты — где ты,
Мой друг, мой брат?

(шепотом)

Как бледен он! Он что-то
Невнятно говорит.

Стено

(глухо)

Антонио… да — я должен
Быть у него. Когда я с ним, мне легче,
И если он меня не остановит,
Не укротит моих мучений — я
Решен. В ничтожной этой грязи
Мне надоело ползать. И пускай
Между людьми, которые меня
Понять не могут и не в силах,
Про Стено скажут, что он — робкий мальчик,
Не мог снести тяжелое ярмо
Своего горя — своей жизни, что
Он от нее ушел в могилу, — мне
Всё это так ничтожно! Не хочу
Я жить в их памяти; мне было б стыдно
Быть славным у людей…

Джулиа

Я ничего не слышу,
Едва уста он шевелит — поближе.